В самом сердце затерянного среди равнин провинциального городка, жизнь течет размеренно и предсказуемо, пока один случай не переворачивает всю реальность с ног на голову. Местный учитель литературы, человек, привыкший к тишине школьных кабинетов и пыльным томам классиков, натыкается в архиве на пожелтевшие страницы старинной рукописи, текст которой поначалу кажется лишь набором бессвязных метафор и мрачных аллегорий. Однако очень скоро абстрактные описания обретают пугающую конкретику, когда события, изложенные перном неизвестного автора, начинают с пугающей точностью воплощаться в жизнь, обретая форму реальных трагедий и несчастных случаев. Охваченный сначала любопытством, а затем нарастающим ужасом, герой осознает свою фатальную связь с найденным текстом и пытается вмешаться в ход предопределенных событий, чтобы предотвратить очередную катастрофу, но его попытки что-либо изменить лишь запускают новый виток непредсказуемых и еще более страшных последствий, затягивая его в водоворот, где тени прошлого сливаются с угрозами настоящего. Окружающий мир постепенно теряет четкие очертания, превращаясь в подобие зеркального лабиринта, где каждый встречный скрывает свои истинные мотивы, а доверять становится невозможно даже самым близким людям, ведь рукопись, кажется, знает о своем читателе всё, предвосхищая его малейшие движения и самые потаенные мысли, заставляя его сомневаться в адекватности собственного восприятия. Поиски источника этого мистического документа, его автора или хотя бы малейшей зацепки заканчиваются полным фиаско, каждая, даже самая многообещающая нить обрывается, упираясь в глухую стену молчания и непонимания, а напряжение достигает своего апогея, когда главный герой понимает, что является не спасителем, а всего лишь пешкой в чужой игре, разменной монетой в планах, масштабы которых он не в силах охватить. Финальные события первого сезона обрушивают на зрителя шквал откровений, кардинально меняющих угол восприятия всей истории — рукопись оказывается не целью, а лишь инструментом, первым звеном в цепи событий, ведущих к гораздо более глобальной и всеобъемлющей угрозе, о природе которой можно только догадываться, оставляя за собой шлейф вопросов без ответов и открывая дверь в новое, еще более непредсказуемое измерение этого повествования, балансирующего на тонкой грани между мистикой, психологическим триллером и философской притчей о свободе воли и предопределенности бытия.